Андрэ Нортон - Звезды принадлежат нам! [= Звезды наши!]
— Мы можем поместить в корабль гораздо больше людей, чем ты поверишь, если процесс заморожения удастся.
— Но не всех, — настаивал Дард; его подгоняло желание все узнать.
— Не всех, — неохотно согласился Кимбер.
Дард моргал, между его глазами и стройным серебряным кораблем словно появилась какая-то завеса. Больше он не будет расспрашивать. Нет необходимости, да он и не хочет услышать прямой ответ. Вместо этого он резко сменил тему.
— Когда вы собираетесь отправиться к Голосу?
— Как только скажет Тас…
— Что должен сказать Тас? — послышался голос сзади. — Что ему удалось разобраться в этом наборе слов и «пинающихся ногах», в этой фантастической головоломке, которую задал нам молодой человек? Если ты этого ждешь, больше не жди, Сим. Загадка разгадана, и теперь, благодаря нашим вестникам, — большая рука Кордова легла на плечо Дарда, — мы можем подниматься в небо. Теперь мы ждем только завершения твоей части операции.
— Отлично. — Кимбер начал поворачиваться, когда Дард схватил его за руку.
— Послушай. Ты ведь никогда не был в храме Голоса.
— Конечно, нет, — вмешался Тас. — Он еще не сошел с ума. Разве кто-нибудь сунет добровольно руку в атомный котел?
— Но я там был! Может, я не смогу сделать расчеты, но провести и вывести смогу. И я достаточно знаю о правилах, чтобы…
Кимбер раскрыл рот, явно собираясь отказать, но опять первый ученый опередил его.
— Это имеет смысл, Сим. Если молодой Нордис там действительно был, это больше опыта, чем у всех остальных. А если вы переоденетесь, риск станет меньше.
Пилот нахмурился, и Дард приготовился услышать отказ. Но наконец Кимбер неохотно кивнул. Тас подтолкнул Дарда ему вслед.
— Иди с ним. И позаботься, чтобы он вернулся целым. Мы многое можем, но он у нас единственный космический пилот, единственный астрогатор, имеющий опыт.
Дард пошел вслед за Кимбером по длинному коридору, сквозь лабиринт помещений Ущелья, к лестнице, грубо вырубленной в камне. Ступеньки кончались в большой комнате, в которой стоял коптер с символами корпуса миротворцев.
— Узнаешь? Тот, с которым ты играл в прятки в долине. Теперь переодевайся и побыстрее!
Он достал из вертолета одежду и протянул Дарду. Юноша надел черно-белый мундир миротворца и застегнул пояс со станнером. Костюм великоват, но в вечерней полутьме сойдет. Навестить Голос они могут только ночью, если хотят иметь хоть один шанс.
Дард сел в коптер рядом с пилотом. Над головой откинули крышку, показались звезды. Дард ухватился за край сиденья, а Кимбер сел за приборы управления. Машина медленно по спирали начала подниматься в небо.
5. Ночь и Голос
Дард рассматривал местность, над которой летел коптер. Потребовалось всего несколько минут, чтобы преодолеть мили, которые с таким трудом преодолевали Дард с Десси. Юноша был уверен, что видит оставленные ими в снегу следы.
Машина пролетела над вершинами, скрывающими пещеру. И тут впервые за эти напряженные часы Дард вспомнил о Саче. Именно по этому склону посыльный увел от них преследователей.
— Известно ли что-нибудь о Саче? — Он с тревогой задал вопрос о маленьком жилистом человеке.
Но Кимбер ответил не сразу. А когда ответил, Дард почувствовал сдержанность в его тоне.
— Пока никаких новостей. Он не связался ни с одним контактом. Но ты напомнил мне…
Под управлением пилота коптер повернул направо и начал удаляться от тропы, по которой Дард поднимался в горы. Юноша был рад, что им не придется пролетать над обгоревшими остатками фермы.
Напротив, через короткое время они оказались над другой фермой, в гораздо более хорошем состоянии, чем та, в которой жили Нордисы. В сущности дом выглядел процветающим, словно здесь живет лендсмен, благословленный Миром, и Дард удивился выбору Кимбера. Только человек, пользующийся поддержкой новой власти, посмеет жить в таком доме. Из трубы поднимался толстый столб дыма, говоря о неограниченном тепле и пище, — о таких условиях. — которыми не могут похвастать и самые верные последователи Мира.
Но Кимбер без колебаний посадил вертолет на площадке утрамбованного снега недалеко от дома. И не пытался выйти из машины.
Раскрылась дверь дома, показался человек в теплом домотканом костюме, пользующемся «одобрением» Мира, еще один Фолли; судя по внешности. Он пересек двор. На какое-то мгновение Дард усомнился в лояльности сидящего рядом пилота. Еще тревожнее ему стало, когда лендсмен приблизил свое круглое полное лицо к окну вертолета.
Бледно-голубые глаза на обветренном лице оглядели их обоих, и Дард успел заметить, как они чуть расширились, когда перешли с лица Кимбера на его мундир. Лендсмен повернулся и отогнал подбежавшую собаку, которая ворчала и скалила зубы.
— Время? — спросил лендсмен.
— Время, — ответил Кимбер. — Если можешь, перебирайся сегодня же, Хармон.
— Конечно, мы уже упаковались. Мальчишка расчистил дорогу…
Его голубые глаза устремились к Дарду.
— А кто этот молодой человек?
— Брат Нордиса. Он добрался к нам с дочерью Нордиса. А сам Ларс мертв — облава.
— Да, я слышал об этом, об этой облаве. Будто бы все они погибли. Рад, что это не так. Ну, пока…
И, взмахнув рукой, он направился назад в дом. А Кимбер тут же поднял машину.
— Не думал… — начал Дард. Кимбер засмеялся.
— Ты не думал, что такой человек, как Хармон, может быть одним их нас? У нас есть очень странные контакты. Наши люди водят грузовики; некоторые из них до чистки были первоклассными учеными. У нас есть, например, Санти, он служил в старой армии, умеет читать и писать свое имя; он специалист по оружию и для Ущелья он так же важен, как Тас Кордов, один из крупнейших биологов мира. Мы спрашиваем у человека только одно: верит ли он в подлинную свободу? А Хармон в будущем для нас станет еще важнее. Мы умеем пользоваться гидропоникой, ты ел у нас и можешь оценить, что это такое. Но настоящий фермер может нас многому научить. К тому же Хармон один из самых надежных наших людей. Со своей женой, сыном и дочерьми-близняшками он больше пяти лет играет труднейшую роль, и делает это великолепно. Но я готов поверить, что моя новость ему понравилась. Вести двойную жизнь трудно. А теперь пора за работу.
Коптер повернул и полетел прямо на запад, небо уже окрасилось заревом заката. В кабине было тепло, а такую одежду Дард не носил уже много лет. Он расслабился на мягкой обивке сиденья, но внутренне испытывал возбуждение, которое больше не сдерживалось страхом: уверенность Кимбера в себе, в успехе их предприятия успокаивала.
